— Господин атаман, какие-то азиатские купцы с верблюдáми и поклажей! — от первого. Второму, казаку Тихону Молчунову, атаман приказал подождать. Не любил атаман засиживаться по кабинетам.
— Обождёт. И тихоня, и молчун. Будет жеж, больше знаками изъяснятся, чем словами. Пытка его расспрашивать, господа! — рассуждал, когда ехали к купцам, Шатров.
Приехали и увидали около ж/д переезда двадцать верблюдов, купца, его охрану и погонщиков в окружении пяти вооружённых казаков. Купец, открыв рот, боязливо смотрел на джип, охрана вообще собиралась бежать, куда глаза глядят. Атаман, напыжившись, вылез из машины и быстро расспросил кашкайского купца и вернулся к джипу.
— Так-с. Закинуло сердешного. И нерастаможенный, мля. "Ага. И что-то эти попадаловы больно, уж, рояльные" — мелькнуло в голове"… Джип-то у меня был "Nissan Qashqai".
— А знаете, господа… И минут пятнадцать рассказывал Борисову и атаману о премудростях таможенной службы и "мытного ремесла". "Во, как умею!?"
— Однако, Борн. Кулешов, а давай "купцов" к Парамонову. У него ж жена персиянка. Э, скажи, я приказал, — принял решение атаман. Старший из казаков, молча, козырнул.
Вернулись к правлению, Молчунов нас уже заждался, пригласили его в джип. Казак бочком уселся сзади и сел на самый краешек сидения, хотя был одет в чистое.
— Ну, что ты там нашёл? — стребовал Шатров. Молчунов что-то стал мычать пересохшим от волнения ртом. — Экий ты братец неловкий, — атаман огорчался прямо на глазах. Молчунов прокашлялся:
— Значится, колёса у его, и эта… Дальше шли размахивание руками и догадываетесь сами, что же такое интересное нашёл казак.
— Значит, будем разбираться на месте, — установил точку атаман. Выехали за станицу. Там, где у нас были очистные сооружения, стоял ЗИЛ-130 — ассенизатор. Ха-ха — от меня.
— Борн, ты чего такой с утра весёлый? Николаевич с завистью смотрел на меня.
— А давайте из него броневик сделаем! Имени Николая ll.
— Из гамновоза, броневик? Ну, ты загнул!
— Эта машина из выгребных ям "добро" вывозит?
— Ага! Жидкое! Эх, жаль, у меня нет запаса электродов, а тоб я его сварил! Атаман с Молчунов даже рты открыли от слов Борисова. Правда, атаман сразу вспомнил о сварочных электродах фирмы ESAB:
— Шведы суда научились ими сваривать, и швы крепче листов получаются…
"ЗИЛ" Николаич отогнал в депо, оставил на улице проветриваться. Шатров надавал ЦУ начальнику депо и нас просветил полученными от Ястребова данными, что в его отряде было 251 человек. Но три четверти, почему-то, до Ясной не добрались. Только все офицеры отряда. Довезли довольного Шатрова до правления; там атаман, отпустив Молчунова, припомнил нам вольное толкование названия броневика:
— Аяяй, господа. Нельзя так с батюшкой-царём! Офицеры Ястребова, вон плакали, что император с семьёй живые. А, вы, вот так с ним…. Пожали мы, смолчав, плечами и поехали домой, хозяйство ворочать.
После раннего ужина, зашёл в первый раз во флигель. "Брр, как то, неуютно". Огляделся. Был он больше, повыше и после капремонта. В зале, одна стена была полностью занята книгами на полках. Борисов, сидя на диване, читал "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова.
— Ага, хозяин пожаловал. Изменённый, мля, — увидав меня сходу, выдал. Я себя ещё больше почувствовал неуютно. "Ты гляди, какие глаза у Борисова подозрительные".
— Смотрю я на тебя, Борн, и удивляюсь, лет десять ты уже работаешь на почте, а как бирюк-одиночка всё. Или якаешь, или в молчанку играешь. А не, играл. Сейчас ты, прямо орёл стал, анекдоты травишь, советы дельные даёшь.
— Кому?
— Да, всем, мля. А кто такой Штирлиц? Вопрос меня смутил, и, как-то нелепо он прозвучал.
— Советский разведчик, к фашистам был заслан, — произнес. Борисов лупнул глазами, а я продолжил: — Главный герой в романах Юлиана Семенова.
— Ты, Борн, что-то путаешь. Семенов о штандартенфюрере Штиглице писал. Роман — "Восемнадцать мгновений весны", вот. Мне крыть было нечем. — А анекдоты о Штиглице прикольные. А я вот о Бендере решил почитать перед сном. Борисов похлопал по книге. В голове у меня, что-то стало крутиться, но на ум не пришло. Как вуаль накинули. Странности были, а вот какие, большой вопрос.
— Борн, ты забери вон ту стопку. Там дневники твоего отца, — попросил Николаич. На столе лежали большие общие тетради. Я ещё взял две энциклопедии по истории и пошёл к себе, спать.
Глава 12
— Вот и перспективы появились, — хозяин компьютера потёр довольно руки и закрыл папку "1 С Предприятие 8х". Отключил комп и улёгся спать в своём кабинете. Закрыл глаза, побежала какая-то серая муть с зелёной полоской, а в лицо ударил яркий солнечный свет. Человек поморгал глазами, посмотрел, прикрыв козырьком ладони глаза, на напольные часы фирмы Columbus: — 00–35. И перевернулся на другой бок, пытаясь заснуть. Прошло полчаса, час, два. Солнце светило основательно. Не спалось. Мужчина невозмутимо поднялся и пошёл на двор, залитый полуденным солнцем. Осмотрелся. Около калитки стояли три человека в форме, с бляхами на груди и с саблями. Со славянскими лицами и усами. Хозяин оглядел их, а потом новоиспеченные окрестности.
— Хай. Скашите, пошалуста, чьто этта за сопор? — осведомился, указывая рукой на Ростовский собор, Валдис Пельш, латышский фермер. Что ха-ха, через год Валдис Евгеньевич входил в пятёрку самых богатых людей Задонья, а за тёлками голштинской породы, которых он привёз из Голландии в 2003 году, выстроилась огромная очередь.
Глава 13
— траверсе… Глухой взрыв, сотрясение корпуса корабля от кормы толкнуло всех находящихся на мостике людей вперёд и, свет померк. Чернота, недолгая, стала перетекать в цвете к красному, оранжевому, жёлтому, зелёному, голубому спектрам, чтобы рассыпаться на миллионы разноцветных точечек. И перед глазами капитана возник приближающийся планшир ограждения мостика. "Какой нарядный. А ведь я сейчас нос расквашу об него!" Тело стало напрягаться, руки потянулись вперёд. "Не успеваю!" Но вмешалась, какая-то упругая на ощупь сила и мигом вернула в вертикальное положение. "Вот бы так и с кораблями!" Мир вокруг воскрес, качнулся на спокойной волне, и оживился обертонами русского языка, хотя основной инструмент — эсминец — молчал. Стоял с выключенными турбинами и ждал, когда же люди обратят внимание на него красавца. А у команды были одни матерные загибы.
— Тишина на мостике! — команду продублировали и на полубак. Подчинённые мигом вспомнили, что они военные моряки. — Доложить обстановку, — скомандовал капитан.
— Видимость — ноль, штиль, тепло… Всё испортил прибежавший, отдыхающий после вахты, мичман Николаша Равенок:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});